Хиёри никогда не любила перемены.

Они всегда грозили чем-то новым, и не всегда это самое «новое» было ей по душе. Точнее, всегда. Ей было тяжело привыкать к новым людям, заданиям, невыносимо раздражало делать что-то в первый раз и, естественно, ошибаться. Зачем делать что-то новое, если и старое неплохо работает? Зачем что-то менять, если и так всё было хорошо? Если мелкие изменения были привычными, и не грозили разрушить привычную жизнь, то глобальные перемены всегда были внезапными и заставали врасплох. Да и к тому же сопровождались рисками, что всё поменяется слишком уж кардинально. Хиёри же привыкла к размерной жизни, в которой всё было предельно просто: все вокруг идиоты. И это было неоспоримой аксиомой, смыслом жизни, которого она придерживалась несколько десятилетий. Малое количество душ смогло заслужить звание «не идиота» и их можно было пересчитать по пальцам. И в этот список определенно не входил новый капитан двенадцатого отряда.

Услышав новость, что Кирио-сан оставляет свой пост и уходит в Королевскую охрану, Саругаки обрадовалась, но на деле была в ужасе. Привычная жизнь резко поменялась, потому что все в отряде давно привыкли к ней и её характеру, но никто не гарантировал, что новый капитан спокойно смириться со вспыльчивым и эмоциональным лейтенантом. И Хиёри прекрасно понимала, что её должность и вся жизнь находилась под угрозой. Единственным подходящим вариантом нового капитана, на её взгляд, был Шиндзи, но он уже давно руководил пятым отрядом и вряд ли собирался что-то менять. А все остальные были полными кретинами, которые ничего не понимали. Конечно же, Шиндзи тоже был тем еще идиотом, но хотя бы знакомым и привычным, чего нельзя было сказать про остальных. К тому же он ехидно посмеивался над душевными терзаниями лейтенанта, за что несколько раз огреб, но легче от этого не стало.

Стало только хуже, когда в казармы двенадцатого отряда вошел слишком уж улыбчивый и добродушный Киске, который тянул разве что на дурачка из какого-то богом забытого района Руконгая, но никак не подходил на должность капитана. К тому же с его послужным списком он точно не подходил на эту должность. Не может быть нормальным кто-то из второго отряда. Да, предубеждения это плохо и неправильно, но плевать Хиёри хотела на это. Она привыкла к Кирио-сан, уважала её и в каком-то смысле была эмоционально привязана, чего не скрывала, хоть это её смущало. И тут ей нужно привыкать к кому-то новому, а еще, наверняка, пытаться сдерживать себя и вести нормально. Последнее выводило из себя особенно сильно, а после того, как он спокойно вытерпел все её эмоциональные всплески (да всплески, а не выходки, потому что это проблема окружающих), Киске стал раздражать её еще сильнее. Такой весь из себя терпеливый и правильный, тьфу.

Саругаки вздохнула, чувствуя, что сегодняшний лимит самокопания и злости на нового капитана исчерпан. Провести весь день в жалости к себе и злости на этого безответственного балбеса было бы слишком. В конце концов, со всеми этими перестановками появилось много дел, которыми ей стоило заняться, раз с должности лейтенанта её не сняли. Не то чтобы она позволила этому случиться, но тем не менее отлынивать от работы было не в её стиле. С другой стороны, очень сильно хотелось саботировать все новые поручения и дальше, но грызущая совесть не позволяла. К тому же, Кирио-сан взяла с неё обещание, что Хиёри не будет бездельничать без неё, и подвести бывшего капитана было бы непростительно.

С нескрываемым раздражением, шинигами взяла стопку с кучей бумаг, которые нужно было отнести к кабинет к Киске. С этой его безумной идеей превратить двенадцатый отряд в исследовательское что-то там, ей постоянно приходилось таскать огромную кучу бумажек, которые нужно было еще сортировать. Она только под утро закончила и естественно не выспалась, так что капитана ждало очередная порция возмущения. Ехидно хихикнув, она направилась к кабинету, где опять не нашла абсолютно безответственного Киске, который оставил ей записку, мол, извини, убежал куда-то по каким-то супер важным делам. Еще и тупой смайлик нарисовал! Порвав на мелкий кусочки бумажку, и чуть не поступив также со всей документацией, Хиёри раздражено вышла из кабинета, пытаясь понять, чем заняться дальше. Дела, конечно же, были, но делать их совершенно не хотелось.

Она уже собиралась вернуться обратно к себе и доспать положенные ей несколько часов сна, а потом высказать по этому поводу всё горе-капитану, но боковым зрением заметила какое-то движение между казармами. Обычно, в двенадцатый отряд мало кто приходил без особой надобности, да и никто не делал это скрыто, так что это было подозрительно. Хиёри последовала следом, пытаясь понять, какого черта происходит, но её скрытность надолго не хватило, так что было принято решение сразу атаковать в лоб. Впрочем, это не сработало, и она от души проехалась по песку, с раздражением отмечая, что все руки теперь в грязи и еще расцарапанные. Развернувшись, ей удалось наконец-то разглядеть незнакомку. Невысокая девушка с короткой стрижкой в форме ниндзя. Естественно, она была возмущена, но возмущаться здесь могла только Хиёри.

— Не очень вежливо шнырять по чужим казармам втихую. Чего надо? — Отряхнув форму, и приведя себя в порядок, Саругаки уперла руки в бока. Вопрос сбил её столку, но тем не менее раздражение никуда не ушло. — Да я лейтенант. Если к капитану, то этого безответственного идиота нет на месте, если ты хочешь что-то ему передать, то можешь мне сказать, но не факт, что я ему передам, потому что нехрен бездельничать.

конан трижды открывает переписку, набирает сообщение и стирает его. три гребанных раза, чтобы в итоге написать односложное «ты живой?», и получить в ответ сранное молчание.

гори в аду хидан.

она честно не знала, что её бесило больше в нем: его тупое детское поведение или тотальная безответственность, потому что своим молчанием он подставлял всю организацию. ей уже и так пришлось менять графики и команды, потому что никто не мог найти его, а даже если и знали, то усиленно прикрывали его тощую задницу. и это раздражало еще сильнее, потому что почему-то в её положение никто не хотел входить, а этого бессмертного засранца поддерживали все. в отместку на такое поведение, она лишь сильнее закрутила гайки и посылала на задания то дейдару, то какузу, давая понять, что в их интересах найти своего друга и напарника.

схема оказалось бесполезной, потому что спустя три недели к ней пришел с истерикой дейдара. да, она выставила его за дверь после первого же писка, засунув ему в рот комок бумаги в качестве кляпа, но в чем-то подрывник был прав: им не хватало людей и заменить хидана было нереально. поэтому собравшись с силами, она снова ему написала. даже не односложно, а вполне развернуто и почти без мата. а потом позвонила. несколько раз, и каждый натыкалась на гребанный автоответчик. нет, конан знала, что ему нравится и её отказ будет воспринят болезненно, но не ожидала, что так. их отношения закончились даже не успев начаться, потому что в самый ответственный момент, когда ей нужна была просто поддержка он полез со своими идиотскими шутками, и это сорвало ей крышу. да, она была слишком груба, но угрызений совести за это совершенно не испытывала, потому что не нужно было пытаться её провоцировать, если не готов сталкиваться с последствиями. эта ситуация и дальнейшее поведение хидана показало, что ответственность за свои поступки он брать не собирается, а зачем ей пытаться строить с ним отношения.

зачем ей в принципе какие-то отношения, если всё что она полюбит в итоге умрет?

она замирает перед дверью в нерешительности, пытаясь понять, что именно сюда её привело: работа или что-то личное. разум подсказывал, что крайне необходимо провести воспитательную беседу с хиданом и напомнить ему о его прямых обязанностях, или им придется расстаться. снова. где-то глубоко сердце напоминало, что, в целом, конан совсем немного, но переживала за этого придурка. и этот визит просто облегчит ей муки совести, потому что если он тут валяется мертвым после их ссоры, то очередную смерть она себя не простит. хотя, максимум хидан обдолбан, потому что его бессмертие сыграло с ним прекрасную и злую шутку, а с ней больше ироничную, потому что переживать из-за его смерти оказывается бесполезно.

конан стучит в дверь несколько раз, но ответом ей снова служит тишина, как и в мессенджере. волна раздражения поднимается, заставляя стучать громче и сильнее, а затем взгляд натыкается на звонок. ну конечно. это было так очевидно, но со всеми своими анализами девушка напрочь его проигнорировала, но быстро исправилась, с некоторой злостью вдавливая пластиковую кнопку вовнутрь звонка. звук оказался отвратительно мерзким и не оставлял шансу тому, кто был за дверью проигнрировать. хотя, если хидан валяется без сознания, то его даже это не приведет в чувство. оставалось надеяться, что он в сознании. и к её радости по ту сторону послышалось какое-то шуршание, а затем дверь открылся.

на секунду кислород в легких заканчивается, но конан моргает и делает вдох, сразу же проходя внутрь, проталкиваясь между мужским телом и дверным косяком, стараясь не думать ни о чем. она замирает посередине комнаты, оглядывая небольшую квартирку, по которой точно плакал клининг. выглядело здесь всё паршиво, как и хозяин этого хаоса. голос у него был сиплый, будто бы он недавно проснулся, но хотя бы трезвый. это уже было успехом, потому что с такой версией хидана было разговаривать куда приятнее, чем с обдолбанным фанатиком.

— я не собираюсь стоять на пороге, как какая-то девица, и, она принюхивается и морщится, потому что запах в квартире стоял просто отвратительный. — господи, чем у тебя воняет, у тебя что кто-то сдох в квартире?

конан наконец-то поворачивается к нему, оглядывая с ног до головы, отмечая, что выглядит он откровенно паршиво. ей очень хочется ехидно об этом сообщить, но она молчит, а затем её взгляд цепляется за одну неприметную деталь, после которой лицо застывает мраморной маской. рядом с дверью на небольшой тумбочке лежали ярко-розовые женские стринги, а ниже валялась пара головокружительно высоких шпилек. пока она как дура переживала за него, подбирала слова, чтобы прояснить их отношения и наладить хоть что-то, хидан просто кого-то трахнул. парень отслеживает её пристальный взгляд, поворачиваясь обратно к двери, и она видит, как в серых глазах мелькает удивление и запоздалое отчаяние. прекрасно, просто потрясающе.

— я смотрю ты даром времени не терял, прогуливая работу. я не помешала любовным утехам? я бы ушла, но знаешь ты совсем немного нужен организации. так что может быть ты проводишь свою пассию и мы поговорим?

в её голосе сталь и безразличие. сердце больше не пытается подавать признаков жизни. даже если хидан не смог умереть физически, он сделал это морально в её глазах.

сонливость преследовала её с самого утра, но своего пика достигла во время очередного крайне бесполезного и глупого (по личному мнению девушки, конечно же) обряда, где все жрицы должны были присутствовать. куки невероятным усилием воли заставляла себя подавлять каждый зевок, и пытаться не клевать носом под грозным взглядом сестры, но получалось крайне паршиво.

очень хотелось бросить всё это и пойти досыпать домой, но вряд ли после такого поступка её будут там рады видеть, поэтому будущая жрица упорно пыталась не заснуть под крайне монотонные звуки. шинобу мысленно пообещала себе, что как только вернется домой сразу ляжет спать, но прекрасно понимала, что это вряд ли случится, потому что у неё лежало пару учебников по юриспруденции, которые она хотела прочитать. ей было крайне интересно понять, как работают законы в разных регионах, какая есть судебная практика, а в идеале бы съездить в ли юэ и попробовать узнать там подробнее, потому что их система с контрактами была крайне интересной, но всё это оставалось лишь её фантазиями. уехать из инадзумы для неё было подобно смерти, потому что вся её семья подобного решения не примет. они все видели её послушной жрицей, как и её старшую сестру, да вот только сама куки не видела себя никем. и это пугало и тяготило её, потому что в свои года пора бы определиться с тем, кем ты хочешь стать, когда вырастишь, а у неё всё еще не было никакого плана. только следование традициям, которые привели её в великий храм наруками под крыло старшей сестры и гудзи, которая, казалось, видела шинобу-младшую насквозь, и постоянно подтрунивала над ней, делая служение в храме еще более невыносимым.

громкий звук колокола, оповестил всех жриц, что обряд закончился и можно возвращаться к своим обязанностям, в том числе открыть храм для посещения, и помогать гостям добраться наверх. куки несколько раз покрутила головой, пытаясь сбить сонливость, вспоминая, что в какой-то книжке читала про такой странный бодрящий напиток из зерен, который помогает проснуться. ей бы сейчас такая штука не помешала, потому что она чувствовала себя сонной и ленивой мухой. боковым зрением она заметила, как к ней решительно двигалась старшая сестра, чтобы в очередной раз отчитать за недостойное для будущей жрицы поведение. шинобу быстро осмотрелась, пытаясь прикинуть, куда можно спрятаться от праведного гнева, и буквально врезалась в гудзи, которая появилась перед ней будто из ни откуда. тихо ойкнув, девушка склонила голову, готовясь произнести дежурные извинения, когда жрица сама с ней заговорила.

— до меня тут дошли слухи, что к храму начал наведываться один крайне надоедливый они. я уже ему запретила подходить к священному дереву, а он всё не успокоится. сходи проверь не его ли недавно видели неподалеку от храма.

куки удивленно посмотрела на гудзи, пытаясь понять, где тут подвох, но заметив сзади знакомое лицо, быстро кивнула в знак согласия, пробубнив слова благодарности, а затем отправилась к выходу, стараясь это сделать как можно быстрее. кто бы мог подумать, что сама великая госпожа гудзи спасёт её от гнева сестры. впрочем, вечером шинобу всё равно будет ожидать серьезный разговор, и это была лишь небольшая отсрочка от неизбежного. вздохнув, девушка отправилась на поиски таинственного незваного гостя, которого могло даже и не существовать, потому что главная жрица любила иногда подшутить над своими жрицами, давая странные задания, которые нельзя было выполнить. но таким образом все они слегка проветривались и выходили из храма, хоть немного отдыхая от рутины.

шинобу была благодарна за такие минуты отдыха, потому что быть жрицей для неё было настоящей пыткой. и каждый раз ей так отчаянно хотелось сбежать куда-нибудь далеко, где её никто не найдет. но всё это оставалось лишь мечтами, потому что пойти против семьи было для неё невозможным. пусть такие мысли и крутились в её голове, но храбрости ей не хватало. да и куда куки подастся в случае чего? она абсолютно одна и без знакомств никуда не получится пробиться, а упорства вряд ли хватит, чтобы чего-то добиться. получался сплошной замкнутый круг, из которого выбраться было невозможно.

лепестки сакуры кружились и разлетались в разные стороны, когда соприкасались с электрогранумом, который куки заранее подобрала. перемещаться без него было такой же пыткой, как и работать жрицей, так что девушка быстро привыкла использовать его, чтобы быстро осмотреть всю территорию вокруг храма и вернуться обратно. она уже поднималась обратно, и остановилась около небольшой пещеры, которые была ровно под священным деревом. обычно здесь была печать кицуне, сквозь которую можно было пройти только имея определенный допуск, но многие умудрялись туда проскользнуть и просто так. шинобу вздохнула, нерешительно замерев перед входом. она могла зайти и побыть там часок другой, потому что вряд ли её будут искать раз ей дала поручение сама гудзи, а для неё это был шанс просто отдохнуть. никакого они она, конечно же, не нашла и слабо верилось, что он действительно здесь был. но совесть не позвала девушке игнорировать свою работу, даже если для неё это было пыткой. в конце концов, вдруг она сможет привыкнуть? кто знал, как повернется жизнь и, может быть, этот опыт будет для неё полезен в будущем.

пересилив себя, куки зашла вовнутрь, и осмотрев пещеру на предмет посторонних, вышла обратно, и врезалась в кого-то явно огромного. от внезапности, девушка оступилась и рухнула обратно за барьер прямо в воду, чувствуя, как больно ударилась задницей о камни, а еще тут же ощутила, как ткань мерзко прилипает к телу. это было последней каплей, так что шинобу резко подскочила, готовясь отчитать нарушителя по полной программе. её не смущало, что перед ней стоял тот самый они (рога его выдавали с головой), которого она искала. и то, что она понятия не имела, что у него в голове, но усталость и злость на свои собственные неудачи взяли над ней вверх, вырываясь бурей эмоций.

— тебе сама госпожа гудзи из великого храма аруками запретила приближаться к храму, так какого черта ты тут делаешь, а? совсем мозгов нет? еще и людей пугаешь, выпрыгивая так из-за угла. а если бы я сорвалась со скалы? тебя мозги не учили включать что ли.

куки резко выдохнула, чувствуя, как пропала и сонливость, и усталость, и даже злость, оставив после себя только пустоту, и это ей совсем не понравилось. прикрыв глаза, и отсчитав про себя до трех, она поднялась с земли, а затем вылезла из пещеры, поморщившись от того, как электричество неприятно пощекотало мокрую кожу. стоявшей перед ней молодой они явно опешил от происходящего, потому что всё еще молчал. обреченно вздохнув, жрица поняла, что слегка переборщила, но отступать от своих слов не собиралась. это он её напугал и вылез, как черт из табакерки. извиняться она перед ним не собиралась, но теперь надо было понять, что делать дальше, потому что гудзи не дала никаких рекомендаций для такой ситуации.

остаток дня точно обещал быть веселым.

Ты в полной жопе, Харуно.

Когда первый шок проходит, а адреналин слегка уменьшается в крови, до неё наконец-то доходит, что это говно она не вывезет самостоятельно. Она непонятно где, здесь куча взрослых мужиков, и даже её супер сила не поможет ей при таком количестве. И неизвестно есть ли тут кто-то еще со способностями. Мужчина напротив неё выглядел подозрительно, и не то чтобы Сакура сильно удивится, если он окажется с «сюрпризом». Впрочем, ей на сегодня их хватило, и не очень хотелось бы удивиться еще сильнее.

Было странно ощущать, что её жизнь целиком и полностью зависела от бандита, который сидел перед ней. И это чувство её раздражало. Сакура не привыкла от кого-то зависеть, а тут какой-то важный хер будет решать её судьбу, и еще угрожает её отцу. Она ловит каждое его движение и слово, в попытке отвлечься от гнетущих и отчаянных мыслей, анализируя и надеясь, что он допусти где-то промашку. Но вместо этого её больно дергают за волосы, заставляя подняться, чтобы усадить на жутко неудобный стул. Харуно шипит сквозь зубы, и дергает головой, пытаясь вырваться из захвата. Про себя клянется, что когда освободится точно выбьет дурь из каждого мерзкого урода в этой комнате. Патлатый мужчина, который безразлично смотрит на неё — будет первым. Она не отводит взгляд даже, когда он наклоняется слишком близко и резко хватает за голову, приподнимая её выше. Очень хочется плюнуть ему прямо в наглую рожу, но Сакура лишь упрямо смотрит ему прям в глаза, прищуриваясь, когда видит, как ей кажется, вспышку алого цвета. Она списывает это на стресс и воображение, а затем её внимание переключаться на тот факт, что её крайне бесцеремонно лапают в попытках найти телефон в карманах.

Харуно дергается назад, когда её отпускают, чувствуя себя так будто её поимели. Чужие прикосновения жгут кожу, и отчаянно хочется в душ, чтобы смыть не только кровь, но и все эти касания. А затем она вздрагивает от родного и знакомого голоса отца, который раздавался из её телефона. Она отчаянно дергается вперед, пытаясь выбраться из чертовых веревок. Незнакомое имя кажется навсегда врезается в её память с нотками ненависти, и зная его теперь, Сакура посылает Мадаре еще больше проклятий. Её буквально выворачивает от того, как много боли в голосе отца, и с каким безразличием с ним говорить мужчина перед ней. Волна злости и эмоций захлестывает её с головой, мешая думать, и Харуно снова начинает раскачивать стул, привлекая к себе внимание и громко крича:

— Папа, всё в порядке, не переживай за меня!

Она дергается снова, а затем её тянут назад, и боковым зрением Харуно видит нож около уха. Это слегка отрезвляет, позволяя успокоиться и собраться с мыслями. Так глупо сейчас подставляться не имело смысла, а лучше бы подумать, как можно помочь отцу. Что можно сделать, чтобы снять часть долга. Откровенно говоря, Сакура прекрасно понимала, какой способ подойти лучше всего, но к её счастью или несчастью, она никогда не считала себя писаной красавицей, так что вариант отдать долги «натурой» не подходил. Опуская тот факт, что мужчина перед ней угрожал её жизни и шантажировал отца, Мадару нельзя было назвать страшным. Он был взрослым и вполне симпатичным мужчиной, хотя безразлично холодные глаза отбивали всё желание с ним взаимодействовать. По нему было видно, что такие простушки, какой была Сакура, ему не подходили. Его уровень был даже выше, чем у Ино, а её подруга умела производить впечатление. Хотя, он вполне мог отдать её своим головорезам, и вот они точно не откажутся от этого. Мерзкие уроды.

Харуно вздрагивает от собственных мерзких мыслей, отгоняя их в сторону. Она сможет найти другой способ, он обязательно есть. Должен быть. Телефон разговор заканчивается быстро, и девушка с тоской смотрит на свой телефон. Один звонок и.. и что? Кому она будет звонить, чтобы попросить помощи? Сакура даже не знала, где находиться и вряд ли у неё будет время включить геолокацию и открыть карту. Она была в полной жопе, и её ситуация стала еще хуже, когда нож с уха переместился на шею. Ухмылка на чужом лице выглядит даже симпатично, но Харуно чувствует лишь подкатывающую к горло тошноту. Этот ублюдок угрожал её отцу, а теперь насмехается над ней. С другой стороны, это был её шанс попытаться всё исправить и спасти положение. Хотя с ножом на шее это сделать было сложно.

В голове что-то щелкает, и Сакура бесстрашно подается вперед, сцепливая зубы, выдавливая из себя ехидную улыбку. Нож больно впивается в кожу шеи, оставляя неглубокий порез, из которого тут же начинает сочиться кровь. В её силах было контролировать заживление, чтобы не истечь кровью и не позволить порезать сильнее, чем есть. Она слышит позади себя удивленные смешки, и хватка слегка слабеет, но девушка подается еще вперед, сжимая руки в кулаки от острой боли. Говорить в таком положении идея отвратительная, но чувство самосохранения у неё не было от рождения.

— Вы сами слышали, Мадара-сан, — она ядовито скалится, выплевывая его имя будто ругательство, — я студентка медицинского университета. Сами решайте буду ли я полезной или нет.

Нож исчезает с её горла через пару секунд, неприятно полоснув еще сильнее. Сакура сосредотачивается, слегка заживляя порез, делая это максимально незаметно, всё еще смотря в темные глаза напротив.

Она знает, что отныне в этих глазах её погибель.

Сакура хмурится, пытаясь сквозь пьяную дымку в голове разглядеть настоящие эмоции друга. Она совершенно не верит его словам, потому что за столько лет научилась распознавать ложь в словах Наруто. И не совсем понимала, почему он сейчас так себя ведет. В конце концов, ей так и не пришло в голову, в какой момент Харуно могла его обидеть, чтобы получить такую реакцию. Хотя, всё еще была вероятность того, что алкоголь всё обострил и на самом деле она всё себе придумала. В его словах и правда была логика: они хотя бы общались друг с другом, а большую часть ребят не видели с самого выпускного. А народа собралось много и со всеми поболтать требовалось много времени, даже сама Сакура не успевала каждому уделить внимание, потому что хотелось узнать все-все последние новости.

Она вздыхает, решив, что просто разговорит его чуть позже, а затем делает последний глоток напитка, с горечью замечая, что теперь стакан точно пуст, но идти обратно к столам очень лень. Диван был скрыт от окружающих стеной, и какими-то дурацкими декорациями, которые зачем-то заказали для украшения зала, поэтому тут можно было поговорить без посторонних глаз. И стоило взять новый напиток перед тем, как сюда идти, потому что вернуться сюда без других одноклассников будет сложно. Отставив стаканчик на подлокотник дивана, Харуно слегка наклоняется через друга, проверяя есть ли у него алкоголь, и победно улыбается, когда видит, что у него почти полный стакан. По крайней мере, на какое-то время проблема с выпивкой решена, потому что Наруто не откажет ей в том, чтобы поделиться.

— Если поделишься своим коктейлем, то так и быть я тебя прощу. В конце концов, народа и правда пришло много, со всеми сложно успеть поговорить. Хотя, некоторых я даже не видела, или просто пропустила их. Ты со всеми успел поболтать? Я вот так и не дошла до Ли, как у него дела?

Сакура удобнее устраивается на диване, быстро забыв о том, что до этого переживала из-за поведения Наруто. В конце концов, она знала его очень хорошо, и прекрасно понимала, что её лучший друг сам расколется и всё ей расскажет. Да и в отличие от Саске у него не было привычки на неё обижаться. И стоило ей подумать об их общем друге, как Узумаки задал самый неожиданный и внезапный вопрос, который застал её врасплох. Харуно почувствовала внезапную тревогу, которую усиливал алкоголь и это чувство ей не понравилось. Она с недоверием покосилась на друга, позволяя ему закончить мысль, и от последней фразы невольно поёжилась. Ну да, конечно. Если ей с Саске суждено быть вместе, то это точно в другой вселенной, потому что в этой они были слишком разными и однозначно друг другу не подходили, как бы ей не хотелось обратного. И она столько раз это объясняла, и опровергала все эти разговоры, но Наруто продолжал верить каждому слуху и почему-то настойчиво желать им быть вместе.

— Мы? С Саске-куном? Ты что успел головой где-то стукнуться, Наруто? — Она замолкает, пытаясь переваривать их диалог. Эта тема даже спустя столько времени была для неё тяжелой и болезненной, и кто как не её лучший друг должен был быть в курсе. Харуно столько лет безуспешно сохла по их однокласснику, чтобы в итоге на вечеринке в честь выпускного поймать пьяный и короткий поцелуй с объектом своей влюбленности. И ни к чему хорошему это не привело, потому что Саске никогда не разделял её чувств и честно об этом ей всегда говорил. И сначала ей казалось, что у неё обязательно получится добиться взаимности, но потом бросила эту затею, потому что нельзя заставить другого человека полюбить себя. Да и спустя время она пришла к мысли, что они с Учиха слишком разные, а значит не будут счастливы вместе, и не стоит пытаться мучить друг друга. Но одно дело понимать это головой, а другое убедить свое сердце перестать так отчаянно биться при виде брюнета. За полтора года её чувства сильно остыли, но где-то всё равно была еще дурацкая надежда, которую Саске успешно разрушил в очередной раз своим дурацким поведением.

— Мы никогда не встречались с Саске-куном, и ты прекрасно это знаешь. Не понимаю почему ты веришь каким-то сплетням, к тому же ты думаешь я бы тебе не сказала об этом? Ты же мой близкий друг, я бы не стала от тебя такое скрывать, — Сакура горько вздыхает, а затем откидывается на спинку дивана, прикрывая глаза. Тема для разговора была не самой приятной, но её пьяный язык уже было не остановить. — Мы с Саске-куном никогда не сможет быть вместе, и я с этим смирилась. Мои чувства к нему — это то что нужно пережить и двигаться дальше, вот только на словах это всё легко, а в жизни сложнее. И... а почему ты спрашиваешь?

Мвсли скачут одна к другой, и откровения сменяются логичным вопросом. Сакура была так удивлена тем, куда свернул разговор, что не сразу сообразила почему её друг об этом спрашивает. Они всю школьную жизнь дружили втроем. Да, Саске периодически от них отдалялся, но всё равно возвращался. И Наруто всегда успокаивал её после того, как Учиха в очередной раз менял их на другую компанию. Он всегда был рядом, пока Сакура ревела у него на плече, расписывая, как ей грустно и что нужно обязательно всё исправить, помириться с этим упрямым бараном. У неё никогда не было вопросов, почему Узумаки так поступал и какая у него мотивация. Она просто привыкла к тому, что он ради друзей шел на всё, и ничего не просил взамен. Но сейчас алкоголь и вопрос Наруто заставила её задуматься, а не было ли здесь какого-то смысла?

Харуно приоткрыла глаза, и повернулась в сторону друга, пытаясь найти ответ на свой вопрос в его лице, но видит лишь привычное напускное равнодушие и беззаботность. Что-то его беспокоило и он не собирался с ней этим делиться.

— Знаешь, я бы очень хотела влюбиться в кого-то, как ты. В кого-то хорошего и кто бы любил меня, а не игнорировал моё присутствие. Я сегодня целый час пыталась обратить внимание Саске на себя просто, чтобы поговорить. Мне не нужно было его внимание, я правда соскучилась по нему и хотела по-дружески поболтать. А он игнорировал меня, чтобы потом кинуть пару фраз про свой чертов Токийский университет и уйти. Как будто мы не дружили столько лет. А потом ты еще меня избегал весь вечер, как будто я тебя чем-то обидела. Я же не обидела, да?

Сакура неосознанно придвигается ближе, ожидая реакции. Ей было очень важно, чтобы хоть кто-то из близких друзей был на её стороне и убедил, что всё хорошо, и Наруто не был на неё обижен, потому что потерять еще его было бы слишком тяжело.

naruto
konan // конан

ссылка на вики; 30 лет, человек-шиноби, оригинальная

— проблемы с выбором мужиков: они либо сумасшедшие, либо мертвые;
— выросла очень красивой девушкой, жаль только беды с башкой;
— сделала 1000 бумажных журавлей, но яхико не ожил;
— главный миротворец и единственная девушка среди кучи дебилов преступников;
— нашинкует тебя в капусту с помощью одного листа бумаги;
— на самом деле в душе пиротехник, и ждет возможности взорвать всё к чертовой матери.

игровые особенности: от 6к, могу с птицей тройкой или без, лапслок или нормально. с игрой тормоз, могу как пост каждую неделю, так и раз в три месяца.
возможность дубля: нет

gensin impact
yae miko // яэ мико

гудзи великого храма наруками; 500+ лет, кицуне, а также главный редактор издательского дома яэ

«мир и спокойствие, кажется, сейчас в моде, но через некоторое время они ужасно надоедают»

игровые особенности: слоупок, птица-тройка или без, маленькие буквы, посты от 6к
возможность дубля: разрешаю