Все тебе врут, Джинкс.
В Р У Т
Безбожно наебывают каждую секунду. Каждый хочет тебя обмануть, потому что в их глазах ты всё такая же наивная девочка. Ты всё еще Паудер, наивная и невероятно тупая, раз поверила, что Ви выберет тебя. Что хоть кто-то выберет тебя. Но они не знают. Никто не знает. Даже ребята в голове не догадываются, что тебе уже плевать на всё это. Они не хотят быть на твоей стороне? Плевать. Ты устроить такое, что все предатели будут молить выбрать именно его. Но это всё потом, позже, когда ты переродишься, а тупая боль в груди сменится на непроницаемую броню. Просто потерпи, Джинкс.

Больше тебе никто не соврет.

Лежа на операционном столе она шептала себе это как мантру, ощущая, как каждое слово впитывается в неё вместе с мерцанием. Больше никто не сможет заставить её чувствовать ненужной и брошенной. Нет-нет-нет, ни у кого этот фокус не получится. Вместе с болью, от которой она металась по всему столу, приходило освобождение. То погружение в грязные воды какой-то речушки, куда её привел Силко, назвав всё это «перерождением» было полной херней, потому что именно сейчас её будто переезжал снаружи и внутри огромная механическая хренотень, которая дробила каждую косточку. А в голове просто всё горело ярко-розовым пламенем, выжигая всё до основания. И это всё было её персональным освобождением, перерождением и всем остальным, потому что от девчонки, которую все бросили ничего не осталось. Она сгорела в её голове, вместе со всеми воспоминаниями о прошлом. Больше нет Паудер, только Джинкс. И Джинкс хотела отомстить.

Придя в себя ей показалось, что ничего не поменялось. Руки и ноги на месте, ну да, в глазах странный блекс, но ей всегда нравился розовый. Он был к лицу, так что чего переживать. А потом Джинкс заметила, что в голове как-то всё слишком слаженно. Шестеренки двигались в правильной хаотичности, Майло и Клаггор просто молчали. Её предупреждал этот мрачный чувак в маске, который был похож на крипового доктора, что первое время всё будет странным, но она привыкнет. Было больше непривычным, потому что голова работала быстрее, мысли выстраивались в сложные логические цепочки, цеплялись одна за другую, а еще так красиво мелькали перед глазами. Джинкс битые двадцать минут стояла в своем логове и переставляла все свои задумки прямо в воздухе, потому что больше не нужно было ничего писать. Всё теперь было ясно и понятно. Истина ей открылась. Осталось воспользоваться этим драгоценным подарком.

Сначала нужно было разобраться с предателями. Вот тут о себе вспомнили её друзья в голове. Хотя, она была бы не против, если они продолжили молчать. Без них было так уютно, можно было поговорить наконец-то спокойно сама с собой, а не слушать эти тупые нравоучения от Клаггора, или напоминания от Майло. Хотя, было слегка одиноко, но был вопрос времени, когда они вернутся. И ребята не заставили себя долго ждать.

— Джинкс, они тебя предали. Ви, Силко, все, кого ты считала своей семьей.
— Заткнись, Майло. Твое мнение никто не спрашивал. Просто сиди и молчи. Я сама со всем разберусь

У Майло так и остался мерзкий голос, хоть что-то мерцание не изменило. Но он был всё-таки прав. От неё отказались, а за подобное нужно наказывать. И она обязательно это сделает, потому что никто не уйдет от возмездия. Но для начала надо было убедиться, что хоть кто-то еще был на её стороне. От Севики пользы было никакой, и Джинкс планировала её прикончить в перерыве между похищением новой девки своей сестры и важным разговором с Силкой. Эта овца всё равно была бесполезна и только создавала помехи, постоянно её оговаривая. Ну, подумаешь в процессе задания пару раз кого-то убили или взорвала. Это издержки, неужели не понятно?? Почему её окружали такие беспросветные идиоты. И предатели. А еще иногда умники. И вот к одному из них она собиралась наведаться.

Виктор был прикольным, рассказывал разные умные истории, показывал какие-то заумные записи, которые на деле оказывались легкотней. Неужели, в Пилтворе все умники на деле просто притворяются, потому что всё было настолько просто. Всего лишь одну штуку засунуть в другую, потрясти, повернуть и бада-бум, готово. Впрочем, Джинкс осознавала, что ей даже не пустят и на пушечный выстрел к академии. Ей этот факт, конечно же, не мешал ловко влезать в лаборатории их с Силко компаньона, но усвоенный в детстве урок не трогать лишний раз какие-то безделушки, не убедившись заранее в их безопасности для неё, всегда спасал её от слишком уж очевидных провалов. Джинкс просто изучала, наблюдала, читала сложные формулы, кривила лицо, строила гримасы и просто развлекалась, мельком запоминая какие-нибудь интересные на её взгляд вещи. А вовремя встреч с Виктором спрашивала что-нибудь, впитывая новую информацию, как губка. Он был один из немногих, кто относился к ней с неким подобием уважения. Ну, или что-то такое, потому что никогда не сменялся над её разговорами с Майло, и не боялся внезапных приступов ярости. Поэтому после перерождения Джинкс решила пойти к нему первой. Либо он будет на её стороне, либо пуля в лоб.

К тому же с этим пилтоверском чудиком было весело. А еще он был свой, из Зауна. Не многим удавалось вылезти наверх, но почему-то всегда всех тянуло обратно. То ли так хотелось заняться благотворительностью, то ли хорошая жизнь отшибала мозги. Вот Джинкс никогда бы не вернулась назад, будь у неё выбор. Но и в Пилтовере жить не стала. Там скучно, много тупиц и совсем ничего нельзя взрывать без риска. Ну, и нельзя было не упомянуть тот факт, что именно под его авторством появилась эта ярка голубая хренотень, которую все называли хекстеком. Виктор не вылезал из лаборатории и буквально ночевал рядом с ядром этой хренотени. И Джинкс надеялась, что его эксперименты были удачными. У неё были некоторые планы на изменения своих любимой Скелетницы.

Джинкс не очень-то хотела попадаться на глаза людям Силко, потому что еще было не время. Попозже они обязательно поговорят, а пока она сама будет решать с кем и где говорить. Ей не очень-то хотелось подниматься в Пилтовер, хотя еще раз посмотреть на дворец милашки подружки Ви хотелось. Уж очень был красивый и весь такой будто бы волшебный. Впрочем, всё волшебство было словно пузырь жвачки, который Джинкс с легкостью планировала лопнуть. А пока бегала по всему городу, наблюдая за окружающим. В одних из них внезапно она узнала Виктора, который был непривычно нормальным? Шел как все, шарахался от окружающих, ну это было понятно, ближе к делу Джинкс, ты же видишь, что что-то не то. Он был нормальным, какого черта, Виктор был таким, как и все? Она следует за ним бесшумной тенью до самого игрового центра, и демоны в голове начинают ехидно хихикать, поднимая воспоминания. Джинкс вцепляется одной рукой в рукоять пистолета, сжимает так крепко, что пальцы белеют. Другой же она закрывает лицо, оставляя маленькой щелку, через которую наблюдает за чудиком.

Виктор не панацея от всех её проблем. Он не свой, как Силко, но и не чужой ей, как Ви. Но он был нужен ей. Здесь и сейчас она нуждалась в человеке, который разгребет хаос в голове по полочкам. Который окажется на её стороне хотя бы на пару минут, а потом она его пристрелит если будет нужно. Но сначала пусть он будет своим. Даст ей новый запал огня, уверенность в своих действиях. Дальше уже плевать. Джинкс кивает самой себе, а затем разбегается влетая в привычное теплое тело, сжимает пальцами ткань чистой рубашки. Виктор был живым, эмоциональным и легко пугался. Он вздрагивает от такого внезапного контакта, и бешено бьющееся сердце выдает его с головой. Девушка хохочет из-за такой реакции, а затем отскакивает назад, будто бы мячик-попрыгунчик. Она встает на одну ногу, покачивается туда-сюда, разглядывая Виктора. Он был живым, из плоти и крови, но что-то в нём было другое. Пульсировало и отзывалось на её собственное мерцание. И ей это не нравилось, потому что было непонятным. Пусть расскажет, а она решит уже дальше. Она хмурится, обегает его, затем берет за руки, разглядывает пальца, за один быстро кусает, а затем ощупывает лицо, и замирает на уровне глаз, заглядывая в них. У Виктора взгляд всегда был, как у загнанной в угол мышки. Будто ему никто не оставил выбор. Но сейчас он смотрел иначе. Без обычного страха, а просто с усталостью и какой-то толикой уверенности. И это ей нравилось. Рядом с ней не место было испуганным мальчишкам. Джинкс сжимает щеки, корча на чужом лице забавную рожицу, а затем разворачивается и уходит в сторону входа в игровой центр, не забыв от души пнуть ненавистную табличку.

Паудер мертва. Да здравствует Джинкс.

— Ты другой. Мне нравится.

Ей не нравится тишина в ответ, поэтому девушка разворачивается и хмурится. Виктор стоит на месте, но у Джинкс это вызывает лишь злость. Какого черта? Она что не позвала его с собой внутрь? Да даже если не позвала это было и так понятно, он отупел что ли? Она делает несколько шагов вперед, раздраженно крутя головой, отчего длинные косы качаются в разные стороны. А затем резко достает пистолет и направляет прямо на Виктора. В конце концов, она пришла сюда за ответом и зачем тянуть время. Оно как бы тикало, тик-так, скоро нужно будет красть подружку Ви и убивать всех вокруг. И Виктор вполне может быть первым в этом списке.

— Ты всё еще предан нам с Силко, предан мне, Виктор? — Звук выстрела больше не оглушает, и это приятный бонус после стольких часов боли на этом треклятом столе. Интересно, какие еще бонусы у неё появились? Ладно, это можно потом проверить, нужно было получить ответ. Позади Виктора лежит мертвая ворона, которую девушка подстрелила пару секунд назад, но прицел с парня всё еще не сводит. — Это очень важно, так что ответь мне, будь милашкой.

В чужих глазах с такого расстояния ничего не разглядеть, но чужой паники она не чувствует. И тут до неё наконец-то дошло, что с ним было не так и почему он стал нормальным. Он шел. Шел как она, как все чертовы придурки вокруг. Сам. Без трости, которая так её раздражала. Виктор шел сам и делал это уверенно. А еще от него пахло хекстеком, будто бы он был частью этой хреновины. Будто бы он и стал этим самим хекстеком. Джинкс наклоняет голову, разглядывая Виктора под другим углом, а затем опускает руку с пистолетом вниз. Даже если ей не понравится его ответ, то узнать, что там их ученный натворил было интересно. Убить она его всегда успеет.